Процессия. Часть 1

Существуют ли силы, неизвестные нам, но без которых само наше существование было бы невозможно?

Процессия



Из руин, из древности
встал во всей красе
гордый замок на холме
как рыцарь на коне

те, кто жили в нем мертвы
но он еще стоит
для того
чтобы душам было где
днем найти покой

еще темно, едва сереет
они идут туда, где был их дом
король и шут
прекрасная принцесса
суровый страж
их ждет дневной приют

из смешных и страшных книг
где все один обман
из фантазий и мечты
они идут в туман
когда светлый бог встает
он гонит сказки вон
он не может им простить
что был одним из них


Жизнь в Городе начиналась в 5.40 утра. Первыми выходили уборщики, и к шести часам они уже начинали работать: скребли, мели, поливали из шлангов. И только тогда появлялись на своих велосипедах пекари, торопящиеся успеть сделать выпечку к завтраку, после которого начинали работу остальные: плотники, кузнецы, цветочники, повара, учителя. Музыканты, писатели и художники частенько поднимались и попозже. Но не сильно. С 12.00 до 5.30 в Городе было темно, абсолютно темно: ни луны, ни звезд, которых помнили те, кто недавно переехал из других мест. А поскольку в Городе не было еще и электричества, даже артисты редко засиживались допоздна.
Максу, который раньше жил в мегаполисе, сначала казалось, что он попал на съемки фильма о средних веках. Но он научился ценить неторопливость здешнего уклада и  относительную стабильность. Только когда Роза родила ему  второго ребенка, Максу пришлось продать велосипед, чтобы купить еще одну детскую деревянную кровать. Дерево в Городе было дорого. Теперь он ходил в пекарню пешком три квартала каждое утро. Он вставал в 5.30 с появлением Света, иногда еще в темноте, и выходил из дома даже раньше уборщиков.
Накануне Праздника Основания он решил встать пораньше, чтобы успеть с многочисленными заказами. Если все пойдет хорошо, то за один день можно было заработать на новый велосипед. Макс еще с вечера лег одетым, и, проснувшись, нащупал на ночном столике заранее приготовленную свечу в банке, зажег ее и, стараясь не разбудить жену, вышел из спальни.
Пламя свечи на узких улочках Города давало ровно столько света, чтобы можно было видеть контуры нависающих горными утесами домов, верхние этажи которых терялись в темноте. Дорога до пекарни, которую Макс, казалось, мог бы пройти и с закрытыми глазами, превратилась в сеть опасных расщелин, где ноги путника подстерегали то неожиданный изгиб бордюра, то выбоина в каменной мостовой. Порывы ветра, безуспешно пытаясь затушить свечу,  в отчаянии до неузнаваемости искажали окружающее пространство.
Никто не ходил ночью по Городу. Так было принято. Еще говорили, что ночью по Городу проходила процессия Королевы. Кое-кто из уборщиков даже уверял, что видел, как с появлением Света, последние тени из процессии стремительно скрывались в сумерках маленьких улочек. Говорили, что Королева действительно была королевой в Городе в те времена, о которых никто уже не помнил. Потом, когда все больше становилось приезжих, и люди стали забывать старые законы, она отказалась от трона, но по ночам все еще обходила свои прежние владения. В основном все сходились на том, что она не была особенно злым призраком, в отличие от других обитателей ночи, но об этих было известно и того меньше.

Песня "Женитьба астероида". Мастер бильярда. Часть 2. Арджуна

 "Кстати, Арджуна, сверкающий, в честь которого названы эти астероиды, - герой Махабхараты и мастер лучник, практиковавший свое искусство стрельбы в темноте. А его чувство долга привело его в изгнание. Парадокс... "

Женитьба астероида


Женитьба астероида. Акустическая версия



Бездомный странник астероид
он бросил братский рой
и в полет
один
решил искать свою судьбу
и ту, что суждена ему
среди планет
найти

я крепок и собой хорош
и в атмосферу  как в масло нож
я ворвусь
иридиевым  ядром
я как пером
по ней пройдусь
распишусь
распишусь

ученый кратер отыскал
и так над ним сказал
«астероид
был горд
решил искать свою судьбу  
и ту, что суждена ему
вот здесь
нашел»

распишусь
женюсь
женюсь
чем вечно жить безбедно
и кружить без цели во вселенной
хочу найти, где мой дом
я шел дорогою избитой
пора уже сменить орбиту
и становиться мужиком
мужиком



Внутри орбиты огромного Юпитера пчелиным роем деловито сновали астероиды Главного пояса. Только после долгих поисков Петрович нашел среди них Цереру, которая, несмотря на свои почти 1000 километров диаметра, ничем особенным не выделялась среди своих серых собратьев. Зато Весту, переливающуюся всеми цветами радуги, первую красавицу среди астероидов, пропустить было нереально. Он продолжал любоваться ее нарядом, а другая часть его нового восприятия уже рассчитывала ее орбиту. Это было очень похоже на то, как во время прицеливания он смотрел на биток, но где-то, как бы периферическим зрением, видел, как разойдутся шары после удара.
Петрович намеренно долго изучал скопления астероидов рядом с Юпитером. Их орбиты были уже довольно причудливы из-за мощного гравитационного воздействия гигантской планеты. Если всмотреться, можно было видеть, как силовые линии огромной планеты вносили смятение в их ряды, как хищник в африканской саванне приводит в движение пасущиеся стада. Сейчас Петрович видел и чувствовал то, что так долго и безрезультатно пытался ему объяснить Ричард. Законы движения планет и других небесных тел становились постепенно для него такими же понятными, как движение автомобилей на дороге.
"Алексей Петрович, что вы сейчас наблюдаете?" Как сквозь вату он услышал голос и только спустя мгновение понял, что к нему обращается Ричард. Перед глазами Петровича еще секунду назад детальная картина закружилась в причудливом узоре, как во сне. Сначала он потерял чувство реальности своего видения, и только после этого ему удалось открыть глаза.
Он с трудом привел мысли в порядок. Они находились в обсерватории какого-то института. Купол был открыт, и сквозь него на Петровича смотрели звезды, но не такие, какими они были до того, как он проснулся, а далекие, призрачные. Рядом с ним за столом перед двумя огромными мониторами сидел улыбающийся Ричард, его новый знакомый. Петрович вспомнил, как Ричард на этих самых мониторах инструктировал его, показывая планеты, их ориентацию относительно звезд, объясняя, где находятся различные группы астероидов.
"Зачем вы меня разбудили? Я только начал разбираться, как там все устроено. Мне бы еще минут тридцать".
"Вы уже три с половиной часа в трансе. Те, с кем мы работали раньше, могли наблюдать не больше десяти минут. Это может быть опасно. Пожалуйста, расскажите, что вы видели".
Петрович начал рассказывать о главном поясе, о траекториях больших астероидов, на которые он обратил внимание. Ричард проверял их на своем компьютере и, похоже, оставался доволен.
"Да, еще я видел много камней ниже орбиты Земли, ближе к Солнцу. Мне кажется, что вы не говорили, что здесь тоже есть скопление, или я что-то не понял?"  Петрович вспомнил то, что видел в самом начале транса, пока еще не сориентировался относительно других планет.
"Нет, я не говорил. Эта группа называется Арджуна. Их практически невозможно наблюдать в телескопы, потому что они появляются только в дневном небе. Я не думал, что вы можете их увидеть. Кстати, Арджуна, сверкающий, в честь которого названы эти астероиды, - герой Махабхараты и мастер лучник, практиковавший свое искусство стрельбы в темноте. А его чувство долга привело его в изгнание. Парадокс... Алексей Петрович, я считаю, что тест прошел успешно. Международный Центр контроля за околоземными объектами был бы очень заинтересован в таком сотруднике, как вы. Предупреждаю, что эта работа будет связана с частыми переездами и, как вы уже наверное начинаете замечать, потребует от вас значительных умственных и физических  усилий. Позвоните нам, когда вы решите".
Петрович легко прошел в полуфинал областных соревнований. Он так и не позвонил Ричарду, хотя за этот месяц несколько раз встречался с Вороновым, который обследовал его и уверял, что все произошедшее не сказалось негативно на его здоровье. Сам Петрович тоже не чувствовал никаких перемен. Он  уже с трудом мог вспомнить свои космические видения в трансе.
Но зато он чувствовал шары. Он видел, как изменялись их возможные траектории, стоило ему чуть наклонить кий в ту или иную сторону. Его молодой соперник по полуфиналу со смешной птичьей прической, зализанной в хохолок посередине, обладал прекрасный кладкой, но был в явном замешательстве. После яростного сопротивления парень сложил руки и выходил к столу, только чтобы сделать еще один невзрачный удар, дожидаясь конца игры. Неожиданно в один из таких моментов Петрович увидел его "траекторию": будущий чемпион, гордость страны, которому предстоит столько сделать для бильярдного спорта, - в случае победы вот в этом полуфинале, а затем и в финале; вечный неудачник - в случае проигрыша.
Груз ответственности за судьбу этого молодого человека навалился на Петровича. Но это было еще не самое плохое, он оглянулся на зрительный зал и увидел там множество лиц, множество обрывков судеб, за которые он не хотел и не мог нести ответственности, но был обречен хоть чем-то помогать им. Петрович слил сначала партию, а потом и всю встречу. Когда он выходил из зала, он не положил свой кий в футляр, а оставил его на столе. На ходу он нащупал в кармане пиджака карточку с номером Ричарда.