воскресенье, 17 октября 2010 г.

Последние могикане метафизики Анри Бергсон и Алфред Уайтхед. ч.4. Продленность в сайматике и Ци


Ци, прана, жизненная сила (elan vital) Бергсона не поддаются научному исследованию, потому что существуют не в данный момент математического времени, а только — в продленном времени. Действие цигун или йоги больше напоминает не моментальный эффект лекарства, а постепенное накопление нужного навыка.

Chi menuet



Читая Бергсона, невозможно отделаться от ощущения, что на самом деле он имеет в виду то, что сейчас называется самоорганизацией и наблюдается в рамках изучения нелинейных динамических систем, то есть не живой материи. а самой что ни на есть механики. Примеры находятся повсюду: от простых отображений до сложных процессов атмосферной турбулентности, Можно предположить, что и в этих случаях мы имеем дело с в той или иной степени организованной материей. Значит ли это, что тезис о некоей мистической силе опровергнут современной наукой? Еще нет! Хотя образование сложных паттернов в динамических системах моделируются на компьютере и даже в некоторых случаях просчитывается аналитически, сам креативный процесс образования новых структур и паттернов, его причины и принципы организации остаются непонятными.
Подобные процессы демонстрируют непредсказуемость поведения при малейших изменениях начальных условий и, как ни странно, ближе к бергсоновскому понятию организма, "выживающего" в продленном времени и несущего груз всего своего прошлого опыта, чем к линейным дифференциальным уравнениям, когда знание положений и скоростей в данный момент времени позволяет вычислить состояние системы в любой момент будущего. Примером может служить предсказание погоды. Определение циклонов и антициклонов, таких качественных характеристик, как преобладающие сезонные ветра, дает гораздо больше для прогноза, чем точные измерения температуры, давления, силы и направления ветра в каждой точке земного шара. Наличие системы уравнений, описывающих атмосферные явления, пусть и не решаемой, могло бы навести на мысль, что здесь не идет речь о продленности, но атмосферные вихри не похожи на твердые предметы. Они то появляются, то исчезают и не являются поэтому математическими объектами, в то же время, именно из-за их изменчивости они выживают и несут память о прошлом, как живой организм.

Нечеткость границ между неорганизованной и организованной живой материей демонстрирует популярная в наше время сайматика (cymatics, другой перевод - циматика), изучающая паттерны и динамическио явления, образующиеся  под воздействием звуковых волн в сыпучих средах или в неньютоновых жидкостях с переменной вязкостью. К последним относятся среди многих других  кетчуп, который так трудно заставить начать литься из бутылки, но сразу после этого оказывающийся вполне жидким, и популярная игрушка энтузиастов раствор крахмала, по которому можно бегать, если не останавливаться. Под воздействием звука неньютоновы жидкости иногда образуют статические паттерны, изменяющиеся в зависимости от частоты звуковой волны, и динамические образования в виде активно передвигающихся ростков или фигурок. С определенными оговорками можно сказать, что эти среды, проявляющие некоторые черты организованности в силу своей нелинейности, уже демонстрируют два типа поведения, напоминающие поведение растений и животных.
Внешняя сила, вибрация в этих случаях, является причиной лишь в значении "разворачивания" по Бергсону, когда он рассуждает о том, что разворачивающаяся пружина в граммофоне, не может называться в прямом смысле причиной звучащей музыки. Причина последнего, конечно, в свойствах грампластинки, а первого, по аналогии, - в неких потенциальных, ждущих своего часа, свойствах более или менее организованной материи.
Восприятие сложного динамического поведения неньютоновой жидкости в виде фигурок - конечно, способ интеллекта упростить и пространственно разделить то, что на самом деле представляет собой цельную и очень сложную картину. Следуя Бергсону, то же самое можно сказать и о всех существующих вещах по отношению к миру или, другими словами, сущностях и хайдеггеровском Сущем. Разбиение на отдельные вещи искусственно, хотя и совсем небесполезно с практической точки зрения.
 Аналог Сущего в китайской мистике - Ци, традиционно называемая космической энергией. Кстати, Уайтхед тоже свою метафизику оценивал как приближенную к восточной традиции осмысления мира. Попытки различных исследователей обнаружить физические свойства и проявления Ци дали неоднозначный результат. Но не естественно ли было бы предположить, что, если мистическая сила,стоящая за эволюцией есть свойство организованной материи, то сходная с ней, если не тождественная, Ци - не физическое поле, соединяющее отдельные вещи, а такое же свойство материи? Понятия усиления и культивирования Ци в цигун тогда не отличаются от создания свободного потока Ци в фэн-шуй, и речь идет в обоих случаях об изменении структуры (или расструктурировании)  в целях облегчения участия в мировом динамическом процессе создания нового в противовес подчиняющемуся законам увеличения энтропии постоянному разрушению. С этим может быть связана и другая сторона восточных мистических практик — остановка внутреннего монолога во время медитации, которая является не чем иным, как способом избежать давления интеллекта на разум. В медитации  мир воспринимается как поток, а не как совокупность вещей. С другой стороны, вместе с восприятием вещей теряется и возможность манипулирования ими, и возникает состояние отстраненности или незаинтересованности.


понедельник, 11 октября 2010 г.

Последние могикане метафизики Анри Бергсон и Алфред Уайтхед. ч.3. Продленность, от эволюции к практическим советам


Достижение Бергсона в том, что он с помощью здравого смысла нашел ограниченность научного метода, хотя все двадцатое столетие научный метод продолжал ограничивать здравый смысл.

Продленность (duration)



для тех, кто забывает свое прошлое
жизнь проста, как бильярдный стол
где шары встречаются и соударяются
но в движении грубых тел толка нет
зная положения и скорости
каждый просчитает их судьбу
к лузе кто направится, кто к кому подкатится
и на ком кто сделает игру

результат не более причины

интеллект убеждает, что все позабыть
и разумно и легко
и не нужно будет выживать
лишь послушайся его


те, кто забывает свое прошлое
могут дважды в одну реку зайти
нет самокопания, значит нет страдания
и забытый не придет на ум мотив

у тех, кто забывает свое прошлое
не заметишь на лице морщин
и без этих паттернов все начинают заново
но результат не более причины.



Две философские концепции позволяют Бергсону продвинуться в обсуждении эволюции. Первая - это понятие "продленности" или накапливающегося времени, противопоставляемое математическому времени . В отличие от механических систем, поведение которых можно рассчитать, зная текущие скорости и положения, организованная материя так же, как человеческий разум и воля (в отличие от интеллекта, который по Бергсону механистичен), выживая, накапливает свой предыдущий опыт таким образом, что будущее зависит от любого момента прошлого. Это наблюдение позволяет Бергсону ввести идею первоначального эволюционного импульса, который сохраняется во всех видах и особях, участвующих в эволюционном процессе, но не всегда должен быть выражен явно в данной конкретном виде.
Второе важное наблюдение - неоднозначность понятия "причина". Один бильярдный шар, ударившийся о другой, является причиной движения последнего. Но спичка, брошенная в оружейный склад, является причиной взрыва совсем в другом смысле, как и пружина граммофона  является причиной проигрываемой музыки, но совсем не не такой, как у бильярдных шаров. В результате Бергсон может сказать, что "одна вещь - признать, что внешние условия являются силами, с которыми эволюция должна считаться, другое - считать их прямым источником эволюции". Позиция Бергсона - не столько критика дарвинизма или какого-либо иного подхода к эволюции видов, сколько не "скованное научной точностью" и "не предполагающее практического применения" философское приближение к реальности, только односторонне освещенной научными теориями.
".. Жизнь.. с ее появления - это продолжение одного и того же импульса, разделенное на различные ветви эволюции... Эволюция на самом деле затрагивает миллионы индивидуальностей на ее расходящихся линиях, каждая из которых заканчивается разветвлением, из которого расходятся новые пути и так до бесконечности. Если наша гипотеза оправдана, если изначальные причины, работающие на различных расходящихся путях, имеют психологическую (не механистическую) природу, все они должны сохранять что-то общее, несмотря на различие эффектов ими производимых, как школьные приятели, давно не поддерживающие связи между собой, сохраняют общие юношеские воспоминания. Общие элементы будут так или иначе очевидны, возможно, как наличие идентичных органов у совершенно различных организмов...(Дарвинисты) попытаются дать механистическое объяснение (этому) с помощью адаптации к одинаковым условиям...  что идентичные структуры сформировались на независимых эволюционных ветвях путем постепенного накопления изменений. Каким образом можно предположить, что случайные причины, происходящие в случайном порядке, могут повторно приводить к тому же самому результату, если эти причины бесконечно многочисленны, а эффект - бесконечно сложен?"
Бергсон сравнивает глаз позвоночных, в частности человека, и моллюска Пектена, и находит в их сложном строении много общего, что нельзя объяснить общими предками, ведь разделение явно произошло задолго до того, как у Пектена образовался такой сложный глаз. Дарвинисты здесь сталкиваются с проблемой необходимой коррелированности эволюционных изменений,  каждое усовершенствование в строении глаза, взятое отдельно, полностью лишает его функциональности.
Размышляя о том, как сам факт восприятия света и возможности использования его для целей выживания мог привести к появлению сложно организованного глаза у животных, Бергсон приходит  к выводу, что единственной возможностью будет признать за организованной материей "определенную уникальную способность, мистическую силу создавать сложные машины для использования простых воздействий, которым она подвергается".
Хорошо, но можно спросить, что же делает эту настолько важную стоящую за эволюцией силу такой мистической, почему научные теории до сих пор не обнаружили ее? Ответ Бергсона - интеллект. Если предельно упростить мысль Бергсона, интеллект, который ценится в ученом, на самом деле привык работать с простыми механическими системами и не способен видеть картину, разворачивающуюся в продленном времени. То же, что отличает мир от механических систем, отличает разум от интеллекта.
Любопытный вывод  из этого для тех, кто увяз в колее однообразности: интеллект способен только переставлять уже известные понятия, и его время - математическое время, разбитое на бесконечное множество мгновений; концентрируясь на продленности времени, сосредотачивая весь свой опыт на границе будущего, человек способен вырваться из плена интеллекта и создать что-то новое в своей жизни.