Гений или шут
злобный монстр или чудак
пьет клубничный шейк
все что он ни скажет
вызывает смех
злобный монстр или чудак
изучает труп и
у него в руке лакрица
а в другой рут бир
пусть хоть монстр но без него
ни как не обойтись
в мире технологий
он знает все пути
злобный монстр или чудак
он поправит все
что он
натворил, ведь он же гений. ну в конце концов!
он сам не знает кто он такой
гений шут или герой
он почти все забыл
все что осталось у него
так это только его сын
злобный монстр или чудак
должен жить с виной
но то, что он сделал
сделал бы любой
злобный монстр или чудак
он столкнул миры
чтобы выиграть себе сына
у слепой судьбы
Уолтер Бишоп -- гений со спорными моральными принципами. Его случайные свойства делают его или монстром Уолтернетом, злобным, но поразительно одаренным ученым и тем более опасным, или милым, слегка не в себе ученым-чудаком, сомнительное прошлое которого воспринимается как серия анекдотов и добавляет его образу только еще большее очарование. Существенно же Уолтер очень умный, он знает много, а, что не знает, может исследовать и узнать. Но что такое знание, и когда можно сказать, что человек что-то знает? В философии этими вопросами занимается эпистемология, наука о познании.
На первый взгляд может показаться, что знать что-либо -- это просто верить в то, что является правдой. Действительно, сейчас, когда я пишу эти строки, 1:57 минут времени, и я знаю это, потому что посмотрел на настенные часы, и они как раз показывают это время. Но возможно, что часы остановились, и сейчас уже гораздо позднее. В таком случае я могу воспользоваться тем же наивным определением и сказать, что я не знаю, что сейчас 1:57, потому что я верю в это, но это не соответствует реальности. Пока я не сталкиваюсь с серьезными проблемами, но философы, занимающиеся эпистемологией, -- довольно большие придиры. Они могут мне сказать, что возможна ситуация, опровергающая мое наивное определение знания. Что, если часы остановились ровно двенадцать часов назад, а я просто случайно посмотрел на них в то самое время, когда они показывали его правильно? Можно ли сказать, что я действительно знаю время? Условия определения соблюдены: я верю в то, что сейчас 1:57, и, действительно, это так, но, остановись часы позже или раньше, то я бы ошибался. Такое "знание" не назовешь настоящим знанием, которое можно использовать хотя бы для того, чтобы вовремя выйти из дома и успеть на деловую встречу. Случайно мне повезло, но в других обстоятельствах это могло бы привести к неприятностям. То есть, нам необходимо изменить определение, чтобы убрать возможность такого случайного знания. Более того, -- скажет эпистемолог, -- как можно быть уверенным в правильности определения времени по одному взгляду на настенные часы, если нельзя исключить возможность того, что они уже остановились некоторое время назад? На что можно возразить, что, если прислушаться, можно услышать тиканье часов. Значит, они идут и не останавливались. Но бывают ситуации, -- возразит эпистемолог, -- когда механические часы останавливаются, а потом опять начинают идти, как ни в чем не бывало. Я склонен считать это предположение уже слишком маловероятным, но полностью исключить его невозможно. Такова сила эпистемологии, когда она подвергает сомнению то или иное знание. Если придерживаться такого скептического взгляда, как это, например, делал известный философ Юм, то выясняется, что человек не способен знать практически ничего. Он только может быть уверен в тех ощущениях, которые в данный момент испытывает, ему может быть холодно или тепло, может быть, он видит какую-то цветовую картину, как ему кажется, на экране компьютера, ощущает подушками пальцев вроде бы кнопки клавиатуры,. -- но он не может быть уверен, что он сидит за компьютером.
Есть даже возможность того, что я вообще не смотрел на настенные часы, а галлюцинирую или блуждаю в виртуальной реальности, а на самом деле я нахожусь на отдаленной планете, где время измеряется совсем не в часах и минутах. Или в версии 17-го века, принадлежащей Рене Декарту, могущественный демон может внушать мне то, что очень далеко от реальности. В таком случае вопрос о точности знания времени становится вообще смехотворным. И эти возможности нельзя полностью отмести, хотя они и кажутся совсем малоправдоподобными. Но все же люди склонны считать, что они знают не так уж мало. Я знаю, что у моего соседа есть собака. Я знаю ее породу -- ирландский терьер. Я знаю, что сегодня идет дождь. Я знаю, что сейчас я печатаю на компьютере. Каким же образом определить знание, чтобы учесть то, что подсказывает нам здравый смысл?
Решение, предложенное Дэвидом Льюисом, заключается в том, чтобы считать, что я знаю, что сейчас 1:57 в том случае, если,
во-первых,, во всех более или менее разумных возможных мирах, где точно такой же я вижу, что на часах 1:57, слышу тиканье часов (те есть, чувственные ощущения и память точно такие же, как в реальности), было действительно 1:57, и,
во-вторых, можно было каким-либо образом выделить эти более или менее разумные миры.
Первое требование дает возможность разобраться с примером, когда я случайно посмотрел на остановившиеся часы в то самое время, когда они (два раза в сутки) показывали его правильно. Действительно, есть возможные миры, мало отличимые от реального, где я посмотрел на часы в 1:56, 1:58 или 1:59, и где остановившиеся в 1:57 часы показывают время неправильно. Следовательно такое случайное знание по определению Льюиса уже знанием не называется. Это как раз то, чего мы и добивались. Первая часть усовершенствованного определения позволяет избавиться от случаев, которые по наивному определению ошибочно считались случаями знания. Вторая часть пытается оградить те случаи, которые действительно разумно считать случаями знания, от нападок скептиков, подвергающих сомнению любое знание вообще. В число более или менее разумных возможных миров, где определяется время по настенным часам, я, например, не склонен включать те, где часы останавливались, а потом снова пошли, а тем более, -- мир, где я в отдаленной галактике плаваю в баке с раствором наподобие того, который стоит в лаборатории Уолтрера, и подключен к системе виртуальной реальности, которая заставляет меня думать, что я нахожусь на Земле и смотрю на настенные часы.
Теория Льюиса не была бы теорией, если бы оставляла на усмотрение каждого человека, какие из возможных миров он может проигнорировать, когда речь идет о его знании. Тогда тот, кто меньше всего понимает, знал бы больше всех других. Например, тот, кто проигнорировал бы возможность того, что часы могли остановиться, по определению "знал" бы время, а тот, кто учел бы эту возможность, не "знал" бы время. Тот, кто не понимал бы, что существует возможность очень сильного и никогда не случавшегося наводнения на Ниле, "знал" бы, что плотина абсолютно безопасна, а тот, кто в результате многолетних исследований учел бы опасность такого экстремального варианта не "знал" бы. Для устранения этого недостатка Льюис предложил систему правил, определяющих в каких возможных мирах человек должен убедиться в правоте своего знания, чтобы действительно знать, а какие можно исключить из числа более или менее разумных миров.
Естественно, хотелось бы всегда игнорировать возможность того, что я нахожусь в виртуальной реальности или что меня дурачит могущественный демон. Для этого служит правило, что я могу доверять своим ощущениям. Если я вижу часы, слышу их тиканье, то мне надо убедиться в своей правоте только в тех мирах, где действительно часы висят на стене. Из тех миров, которые нельзя проигнорировать, наиболее важными являются реальный мир и миры на него похожие. Правильность того, что я знаю в реальном мире, обеспечивает выполнение нашего первоначального наивного определения знания как веры в то, что является правдой. Включение похожих миров ограждает знание от случаев случайного совпадения того, во что я верю, с истиной. Существуют и другие правила, но для того, что мы собираемся делать, они нам не понадобятся. А мы собираемся определить, что же в действительности знает Уолтер, и как это связано с причинными связями межу двумя параллельными вселенными Грани. Для этого нам потребуется понять, чем отличаются интуиция, эзотерическое знание и научное знание.
