Путешествия во времени в сериале Грань. "Почему бог не сотворил мир раньше?" и возможные миры

"Почему бог не сотворил мир раньше?" и возможные миры.

На фотоснимках, взятых из газет разной давности, герои сериала Грань видят одного и того же человека в костюме, наблюдающего за происходящими катастрофами, из-за которых в первую очередь и были сделаны фотографии. Что самое странное, тот же человек, совершенно не постаревший, уже в наше время в сериале интересуется судьбой Уолтера и Питера. Мы, зрители, знакомые с фантастикой, уже конечно знаем, что этот человек путешествует во времени, но Оливия проявляет свойственную ее профессии осторожность в суждениях. Мы хотим крикнуть ей: Ну как ты не понимаешь, это же так очевидно! Но очевидно ли? Действительно ли этот человек, Наблюдатель, и его соплеменники, кем бы они ни были, путешествуют во времени? Может быть существует другое объяснение? И что такое время вообще, что в нем можно путешествовать?

Начнем с последнего вопроса. Как же, возразит кто-то. Разве мы не знаем, что такое время?! Это после Ньютона и Эйнштейна?! Действительно, современная физика не имеет особых проблем с определением времени или объединенных в одно целое пространства-времени. Упрощая, можно сказать, что для физики пространство-время -- это поле, на котором, как на шахматном, разыгрывается вечная партия взаимодействий частиц и полей или, в более крупных масштабах, -- звезд, черных дыр, квазаров и галактик. Но, если убрать с шахматной доски фигуры, доска останется лежать на столе. И даже после окончания партии шахматные часы продолжают идти. Современная физика уверяет нас, что этими же свойствами обладают пространство и время, но философия еще не вполне уверена в этом. Означает ли это, что философия отстает от жизни? В какой-то мере, да. Философия более консервативная наука, чем естественные. Она работает с логикой, заложенной в языке, на котором мы общаемся, с нашим здравым смыслом, который мало изменился за тысячелетия существования человечества, а не только с наисовременнейшими экспериментами и теориями. Поэтому то, что было сказано философами в древней Греции или в средневековой Европе, или даже в доколумбовой Америке до сих пор актуально, как если бы это было сказано нашим современником.

Аристотель и Платон -- до сих пор авторитеты в философии, а не объекты исторических исследований. А они думали, что пространство не похоже на шахматную доску, а время -- на шахматные часы. Они считали пространство и время свойствами, а не предметами. Свойства присущи предметам, и свойство конкретного предмета исчезает, как только исчезает предмет. Если пространство -- свойство предметов быть расположенными так или иначе друг относительно друга, то без предметов нет и пространства. Эта идея, довольно невинная с первого взгляда, принципиально отличается от того, как рассматривает пространство физика. Отклоняясь от темы, можно заметить только, что элементы древнегреческого определения пространства появляются в общей теории относительности. Хотя там все еще существует "пустое" пространство без предметов, но массивные тела уже способны в некоторой степени формировать пространство, в котором они находятся.

Время, которое нас интересует в первую очередь, определяется Аристотелем как численное выражение движения предметов. Аристотель считает, что количество оборотов стрелок часов или земли вокруг своей оси, или планет в солнечной системе вокруг солнца, или количество просыпавшихся песчинок в песочных часах, или количество осцилляций кристалла кварца, -- как раз и есть время. Если все движение в нашей вселенной остановится, то и время остановится. Если потом вдруг движение опять возобновится, то мы даже не заметим, что на какой-то "момент" движение останавливалось, потому что вместе со всем остальным остановились и мы сами, и наши мысли, и стрелки всех часов: механических, кварцевых, электронных, эталонных, песочных и солнечных. Но, слава богу, подобное нам не грозит, потому что Аристотель считал, что движение, как и время, вечно.

"Архаические" взгляды философов древности и современные взгляды на время и пространство схлестнулись в ожесточенном диспуте между Лейбницем, представлявшим позицию Аристотеля, и Самуэлем Кларком, представлявшим позицию своего учителя Ньютона. Помимо прочего этот спор интересен как пример корректного научного диспута, который, хотя и проходил довольно ожесточенно, так и не перешел на личности. Может быть, причину этого можно искать в том, что диспут проходил заочно в виде обмена корреспонденцией. Относительно исхода спора можно сказать, что победили сторонники более прогрессивной точки зрения, то есть Кларк и Ньютон. С современной точки зрения Лейбниц явно отставал от них в вопросах, касающихся физической картины мира, но он смог поставить ряд философских вопросов, на которые его оппоненты не смогли достойно ответить. Относительно понятия времени, ключевым стал вопрос: Почему бог не сотворил мир раньше?

Действительно,если придерживаться логики Ньютона, что время существует, существовало и всегда будет существовать независимо от предметов и их движения, то момент появления мира представляется как некая произвольная точка на оси времени. В начале 18-го века, когда состоялся спор, видимо под влиянием рационализма Декарта мало кто сомневался в том, что все, что происходит в мире происходит по определенной причине. Тем более это относилось к тому, что касалось деятельности бога. Лейбниц называл это убеждение принципом достаточной причины. Тогда должна была бы быть достаточная причина, почему момент сотворения мира соответствует именно этой точке на оси времени Ньютона, а не какой-либо еще, например, более ранней. Единственным решением, которое не вполне устраивало Ньютона и Кларка с религиозной точки зрения, было признать, что вселенная существовала всегда, то есть момент сотворения мира был бесконечно давно.

Сам Лейбниц довольно легко справлялся с поставленным вопросом. С его точки зрения время начиналось как раз в момент, когда появились предметы. На его оси времени момент творения был всегда на точке ноль. Единственная трудность была в том, чтобы увязать такой подход с аргументами Аристотеля, касающихся вечности движения и времени (Аристотель не был христианином и не должен был верить в сотворение мира). Если Аристотель говорит, что настоящий момент времени нельзя себе представить без момента до и момента после, то Лейбниц соглашается, но с оговоркой. Представить. рассуждает Лейбниц, совсем не значит, что эти моменты обязательно должны существовать. Допустим, мы представим себе момент времени до сотворения нашего реального мира. Пусть существует и возможный мир, который бог сотворил все-таки раньше, чем наш. Но тогда, делает Лейбниц вывод, этот возможный мир не будет ничем отличаться от реального, то есть по принципу тождественности неразличимого будет им же. Вуаля!

Именно Лейбницу принадлежит приоритет в вопросе о возможных мирах. Помимо этой проблемы он применял их для того, чтобы при решении парадокса о существовании зла в мире доказать, что наш мир самый лучший, какой только мог быть создан богом, Мы уже упоминали эту проблему, которой задавались и Лейбниц, и Юм, и множество других философов в тех культурах, где признавалось существование всемогущего бога.

Аргумент Лейбница действительно "припер его оппонентов к стенке". Они не могли ответить на него так, чтобы не потревожить религиозные чувства общественности, . Но, похоже, у них был выход из положения, надо было только лучше ознакомиться со взглядами противной стороны. Решением для них могли стать те же самые возможные миры. Они могли сказать, что бог создавал и другие возможные миры в более ранние, да и поздние, моменты относительно момента создания нашей вселенной. Сейчас сложно сказать, насколько это решение соответствовало бы религиозному сознанию той эпохи. Это решение еще понадобится нам, когда мы будем строить модель путешествий во времени Наблюдателей.